Юлия УГРЮМОВА. Спецпереселенцы Ленского района в 1930-1940 годах в воспоминаниях очевидцев

Глава пятая.

Реабилитация.

Восстановление в правах шло со многими оговорками и тормозилось местными властями.

91 Н.Игнатова. Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930 - 1940 гг. Заселение и условия жизни.

«Для возбуждения ходатайства о восстановлении в правах гражданства необходимо было представить характеристику, подписанную представителями администрации, партийной и профсоюзной администрации и комендантом РОУ НКВД. Затем вопрос рассматривался Президиумом РИКа. И только при положительном решении соответствующие документы направлялись на оформление».⁹¹

И все-таки лед тронулся. Постановлением ЦИК от 25 января 1935 года все бывшие кулаки были восстановлены в избирательных правах наравне с другими гражданами СССР.

92 В.Н.Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы. Социологические исследования, 1991, № 10, с.14.

Однако это не давало им права покинуть установленное место жительства.⁹² Молодежь могли направить на учебу в средние технические школы, так, например, В.А.Гардт в 1936 году после окончания Пантыйской школы, предназначенной только на детей спецпереселенцев, уже учился в Ленской средней школе, наравне со всеми, а после этого закончил Лимендское речное училище.

93 В.Н.Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы. Социологические исследования, 1991, № 10, с.14.

С 1941 года правовой статус спецпереселенцев был определен следующим образом: «Трудпоселенцы не являются свободными гражданами СССР, а являются гражданами СССР без права выезда с мест поселения, наблюдение за которыми возложено на органы НКВД».⁹³

Постановление Совнаркома СССР от 8 января 1945 года «О правовом положении спецпереселенцев» гласило: «За нарушение трудовой дисциплины спецпереселенцы привлекаются к ответственности в соответствии с существующими законами.

94 Н.Игнатова. Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930 - 1940 гг. Заселение и условия жизни.

Спецпереселенцы не имеют права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района, обслуживаемого данной комендатурой. Отлучку рассматривать как побег, влечет за собой уголовную ответственность».⁹⁴

В октябре 1942 года было принято решение, что призванных в ряды РККА трудпоселенцев и членов их семей следует снимать с учета сразу же. С этого времени многие поселки спецпереселенцев начинают пустеть: мужчины уходят на фронт, семьи их или уезжают на родину, откуда были высланы, или переезжают в другие места в пределах района. Так, к окончанию войны практически закрылся поселок Ледня, опустели поселки Пантый, Уктым, Ягвель.

Массовое освобождение бывших кулаков началось после окончания войны.

95 В.Н.Земсков. Судьба «кулацкой ссылки». Отечественная история. 1994, № 1, с. 138.

«Хотя предложение МВД СССР осуществить в конце 1947 года полное освобождение этого контингента и не было поддержано руководством страны, фактически численность кулаков-спецпереселенцев стремительно сокращалась. Так, на 1 апреля 1947 года их состояло на учете 481186 человек, на 1 января 1948 года - 210556, на 1 июля 1949 года - 124585, а на 1 июля 1952 года - 28009 человек».⁹⁵

Последние оставшиеся на поселении кулаки были освобождены Постановлением Совета Министров СССР от 13 августа 1954 года

96 В.Н.Земсков. Судьба «кулацкой ссылки». Отечественная история. 1994, № 1, с. 143.

«О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц».⁹⁶

Однако далеко не все спецпереселенцы, получив долгожданную возможность передвигаться по стране, сразу же вернулись на родину. К тому времени все обжились на севере, многие связывали семейные узы с местным населением. «Куда было возвращаться, - говорит Елена Игнатьевна Пшенко, - если там, на родине, у нас ничего не осталось, ни дома нет, ничего...».⁹⁷

97 Воспоминания Е.И.Пшенко, собранные Ю.О.Угрюмовой. 17 августа 1998 года. Из архива Ю.О.Угрюмовой. 98 Воспоминания М.Д.Альхимович, собранные О.А.Угрюмовым. 17 июля 1999 года. Из архива О.А.Угрюмова.

Мария Даниловна Альхимович в середине пятидесятых годов побывала на своей родине, она вспоминает о том, насколько бедно живут люди в колхозе. Они же к тому времени в леспромхозе имели возможность вполне прилично зарабатывать.⁹⁸

Из числа бывших спецпереселенцев выдвинулось немало руководителей предприятий и организаций, известных работников, которые пользовались большим авторитетом в районе. Так, например, Вильгельм Александрович Гардт долгое время возглавлял крупнейшую в районе строительную организацию - Урдомский прорабский участок, неоднократно избирался депутатом районного Совета. Хорошо знают до сих пор в районе и Эдуарда Пиусовича Диля - он был директором лучшего в округе подсобного хозяйства Ленского леспромхоза.

99 Воспоминания Я.К.Виташкевича, собранные О.А.Угрюмовым. 23 июля 1996 года. Из архива О.А.Угрюмова.

А Яков Кириллович Виташкевич, благодаря своему труду и вовсе добился, казалось бы, невозможного: в середине тридцатых годов, работая машинистом мотовоза на Сендугской подвесной дороге, он по примеру Стаханова выполнил за один рейс двойную норму, после чего ему (спецпереселенцу!) одним из первых в районе было присвоено звание стахановца. Так он и жил долгое время в двух ипостасях: с одной стороны - «враг народа», с другой - стахановец.⁹⁹

Случалось и так, что кто-то из бывших спецпереселенцев, уже уехав к себе на родину, вскоре возвращался на Север, так как не смог прижиться в своих родных местах.

По-разному относятся бывшие спецпереселенцы и их дети к процессу реабилитации, который проходит сейчас. Есть и такие, что не желает вспоминать о прошлом, слишком тяжелые эти воспоминания. Нам не нужны никакие льготы, - говорят они, - мы не хотим вспоминать то, что было. У других затруднения в оформлении необходимых для реабилитации документов вызывает отсутствие каких-либо свидетельств о пребывании их в местах ссылки. В таком случае приходится искать свидетелей из числа самих спецпереселенцев.

Много вопросов вызывает тема компенсации конфискованного при высылке имущества: дома, построек, домашнего имущества. Проблема осложняется тем, что многие спецпереселенцы были сосланы из Украины, Белоруссии, которые сегодня являются самостоятельными государствами. Но даже когда вопрос компенсации решается положительно, размеры ее вряд ли могут кого-то удовлетворить. Так, например, С.В.Якшевич после долголетнего оформления документов получила компенсацию за конфискованное имущество в размере ста с небольшим рублей.

Если проследить весь поток документов по спецпереселенцам, то можно сделать один вывод: государство не спешило освобождать тех, кого оно «для исправления» силой выдворило из родных мест, отобрав при этом все имущество, и поместило в необжитые места. Когда же, наконец, осознав свою вину, государство заговорило о реабилитации и компенсации, до этого дня дожили далеко не все.