Этнический состав населения Коми края
первой половины XIX века
глазами губернских властей

И. Л. Жеребцов

[материалы IV конференции
«Материальная и духовная культура населения
Европейского Севера России в XIX--XX вв.»
Яренск, 18--19.09.2003]

В исторических источниках мало сведений о национальной принадлежности населения Российского Севера XIV--XVIII вв., да и по XIX в. их недостаточно. Между тем уже в XVIII в. российские ученые обращали внимание на необходимость исследования народов, проживавших в России, и, в частности, их численности и расселения [1]. В первой половине XIX в. интерес к изучению этих вопросов заметно усилился. Немалую роль в этом сыграли происходившие в общественно-политической и экономической жизни страны изменения, требовавшие более ясного понимания демографических процессов, этнической ситуации в государстве. Создание Статистического отделения (позднее -- комитета), активная исследовательская и публикаторская деятельность статистиков, инициативы организованного в 1845 г. Императорского Русского географического общества и особенно одного из его учредителей П. И. Кеппена способствовали постепенному сбору и обобщению данных об этническом составе населения России [2].

Определенные сведения были получены и об этническом составе населения европейского Севера России и, в частности, Коми края и сопредельных с ним регионов. Первые из известных нам материалов этого рода относятся к 1826 г., когда Министерство внутренних дел по указанию императора Николая I подготовило некоторые сведения о числе и размещении зырян (коми), представленные губернаторами. В архиве Русского географического общества сохранились данные МВД на январь 1826 г. по Вологодской губернии [3]. Коми проживали в тот период также на территориях Архангельской и Вятской губерний, однако сведений по этим регионам за 1826 г. в архиве нет. Пермский губернатор, которого также, очевидно, запросили относительно наличия зырян на вверенной ему территории, 19 мая 1826 г. «доложил, что зырян в Пермской губернии на жительстве не оказалось» [4].

В отношении Вологодской губернии в сведениях МВД констатировалось, что «зыряне обитают в северо-восточной половине Вологодской губернии по рекам Вычегде, Выму, Сысоле, Виледе, Лузе и верховьям рек Мезени, Вашки и Печоры. Они составляют почти исключительно население пространных, но малонаселенных уездов Яренского и Усть-Сысольского... Сие есть настоящее их местопребывание, а ежели находятся еще зыряне и в других сопредельных губерниях, то в незначительном числе». В связи с последним замечанием необходимо отметить, что в Мезенском уезде Архангельской губернии проживало в тот период значительное количество коми -- по нашей оценке, не менее 6 тыс. чел. Точными данными о численности и расселении коми (зырян) власти не располагали, отмечая: «Настоящее число зырян ни в каких сведениях под сим наименованием не показано... Поелику в Яренском и Усть-Сысольском уездах жителей считается обоего пола до 60000 душ, то и число зырян можно полагать довольно близким к этому» [5].

Чуть позднее, 8 апреля 1826 г., вологодский гражданский губернатор Н. Брусилов в записке «Сведения о зырянах», поданной в Министерство внутренних дел, сообщал, что в названных уездах насчитывается меньше жителей -- примерно 52 тысячи, которых он причислял к коми. «Зыряне населяют два уезда Вологодской губернии: Яренский и Усть-Сысольский. За исключением малого числа купцов и мещан, все прочие принадлежат к классу казенных крестьян», -- писал он [6]. Ни в том, ни в другом документе, однако, не принималось во внимание, что далеко не все обитатели уездов были коми: в Яренске и нижневычегодских волостях, а также в Усть-Выми, Лойме, заводских поселках на Сысоле и Выми проживали русские; немало было их в Усть-Сысольске и Спаспорубе. По нашей оценке, общее число жителей обоих уездов составляло около 60 тыс. чел., а коми население насчитывало примерно 50 тыс. чел.

Через 14 лет была предпринята новая попытка собрать сведения о численности нерусского населения в регионе. На сей раз из Вологодской губернии пришел неожиданный ответ, подписанный вице-губернатором Кусовниковым: «На отношение... Академии от 1 декабря 1840 года имею честь уведомить, что инородческих селений нерусских обитателей в Вологодской губернии нет» [7]. В феврале 1844 г., впрочем, управляющий государственным имуществом Вологодской губернии информировал, что зырян в Вологодской губернии насчитывается до 60 тыс. душ обоего пола [8]. А два года спустя, вероятно, по просьбе Русского географического общества губернские власти подошли к этому вопросу более основательно и составили «Ведомости с показанием деревень, обитаемых зырянами в Вологодской губернии» по Усть-Сысольскому и Яренскому округам (уездам); в РГО эти ведомости поступили 11 апреля 1846 г. В них были перечислены населенные пункты всех волостей Усть-Сысольского уезда, удорских, вымских и средневычегодских (начиная с Межога) волостей Яренского уезда, число дворов в них и количество душ мужского и женского пола по 8 ревизии; в Усть-Сысольском уезде числилось 318 зырянских деревень, в Яренском -- 105 [9]. По сравнению с 1826 г. наблюдался существенный прогресс: русские нижневычегодские волости, начиная с Яренска, уже не относились губернскими властями к числу местностей, населенных зырянами. В «Ведомости об инородцах Вологодской губернии», составленной в первой половине 1840-х гг., отмечалось, что зыряне мужского пола составляли 90,644% мужчин Усть-Сысольского уезда, 64,152% мужчин Яренского уезда и 8,562% мужчин Вологодской губернии [10]. Однако вполне ясного представления об этническом составе селений остальной территории уездов у властей по-прежнему не было, вследствие чего, например, все населенные русскими деревни Вотинского сельского общества (Лойма) были названы в «Ведомости с показанием деревень» в числе коми селений.

Цитировавшийся выше ответ вице-губернатора Кусовникова относительно отсутствия «инородческих селений нерусских обитателей в Вологодской губернии», как и отсутствие упоминаний о коми населении региона в каких-либо «сведениях», о чем сокрушались власти в 1826 г., весьма показателен. И дело здесь вовсе не в лености и нерасторопности местных властей, не желавших или не умевших собирать материалы об этническом составе населения. Дело в том, что власти, в сущности, не считали коми (зырян) иным (по сравнению с русскими) народом. Главным для государства было наличие общности вероисповедания и хозяйственных занятий. Православные крестьяне не воспринимались как инородцы, несмотря на языковые различия, каковым придавалось второстепенное значение.

В упоминавшихся выше документах января 1826 г., например, подчеркивалось, что коми, «финского происхождения народ, хотя и любит говорить своим особливым языком, но был... обращен в православную... веру, ...причислен издавна к сословию казенных крестьян без отличия от прочих» (выделено нами -- Авт.) [11]. Поскольку «главное различие» между коми и русскими православными крестьянами Вологодской губернии «состоит <только> в языке, и многие зыряне знают по-русски, то они не так резко отличаются от коренных русских, пришедших в эти места из других уездов», заключал управляющий государственным имуществом Вологодской губернии в 1844 г. [12]. Архангельский гражданский губернатор в 1841 г. пояснял в ответ на запрос о численности коми, что зыряне «живут деревнями наподобие русских крестьян, к коим они причислены», «исповедуют грекороссийскую веру, деятельная жизнь их заключает в себе» те же занятия, что и у русских, «почему и сведений о числе их в виду не имеется» [13]. Вятская палата государственных имуществ в 1846 г. также подчеркивала, что живущие в губернии коми «православного исповедания» и «в образе жизни, обычаях и хозяйстве похожи на русских крестьян», лишь в языке имея отличительные черты [14].

Очевидно, что в условиях обширного Российского государства такой подход имел достаточные основания. Для упрочения связей между разными регионами страны, отдаленными друг от друга и зачастую сильно отличающимися друг от друга по природным условиям, чрезвычайно важную роль играли общность веры и хозяйственной деятельности населения, поэтому именно этим аспектам власти и уделяли главное внимание.

В связи с этим стоит сказать о том, что традиционная характеристика культурно-просветительской и образовательной политики российских властей той эпохи в национальных регионах как «русификаторской» нуждается в определенном комментарии. Действительно, эта политика объективно вела к русификации, однако отнюдь не потому, что таково было субъективное желание властей. Последние, как представляется, совсем не стремились к обрусению коми, удмуртов, карел и других народов, не ставили такой задачи. Они, как уже говорилось выше, просто не придавали языковым различиям существенного значения и потому не видели необходимости использования нерусских языков при просвещении населения Севера. Только с течением времени, по мере того, как ведущие российские просветители осознавали важность лингвистического аспекта, стали предприниматься некоторые шаги по корректировке просветительской и образовательной политики в национальных регионах государства.

1. Кабузан В. М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. -- М.: Наука, 1990. С. 9; Горская Н. А. Историческая демография России эпохи феодализма (Итоги и проблемы изучения). -- М.: Наука, 1994. -- С. 22--40.

2. Кабузан В. М. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. -- М.: Наука, 1992. -- С. 4--16.

3. Архив Русского географического общества. Ф. 2, оп. 1, д. 19, л. 24.

4. Там же. Л. 24об.

5. Там же. Л. 24.

6. Там же. Л.25.

7. Там же. Д. 162, л. 5.

8. Там же. Д. 19, л. 16.

9. Там же. Д. 162, л. 12--24 об., 26--27.

10. Там же. Л. 7.

11. Там же. Д. 19, л. 24.

12. Там же. Л. 20.

13. Там же. Л. 3.

14. Там же. Д. 165, л. 73.