«Больно на это смотреть...»

Зинаида МОНАКОВА

Зинаида Александровна Монакова долгое время проработала в колхозе «Иртовский» агрономом, она вспоминает о колхозной жизни и сравнивает ее с тем, что происходит в селе Ирта в наши дни.
	На снимке: букетик цветов агроному перед началом посевной весной 1964 года. Фото из семейного альбома З. Монаковой.

После окончания школы с подругой решили поступать в сельскохозяйственный техникум на отделение агрономии. Поехали мы в Вельск. Деревенские есть деревенские, сейчас даже смешно вспомнить: босиком бежали по мосткам, даже люди оборачивались вслед. Мы же города никогда не видели, кроме Яренска нигде не бывали. А почему босиком? Обувь жалели.

В техникум поступили. Приехала домой -- и грустно стало, не захотелось ехать в Вельск. Решила: пойду учиться в восьмой класс. Уже и учебники собрала, но встретила свою первую учительницу Александру Александровну Нозикову, она мне и говорит:

 -- Слушай, Зина, поезжай учиться. Сейчас ты поступила в техникум, а через год, может, будет конкурс большой, и не поступишь.

Подумала я, подумала и решила ехать. Зачислили меня на отделение зоотехнии, но мне эта специальность не нравилась, хотя и с животными я обращалась немало. Но, может быть, так и продолжала бы учиться, только наше отделение стали переводить в Холмогоры. Появилась возможность перейти в группу агрономов. Нам директор техникума объявил:

 -- Кто желает перейти, пусть сдает экзамены дополнительно на те предметы, которые изучались на первом курсе в группе агрономов.

Я сдала пять экзаменов и осталась в Вельске.

После окончания техникума в 1961 году распределили нас на работу, мне пришлось мне ехать в Котласский район. В Ирте в это время работал агрономом Веня Баракшин, он тоже кончал Вельский техникум. Что-то не поладил с председателем колхоза и решил уехать. Но его не отпускали, так как началась уборка урожая и заменить его было некем.

Мои родители в это время уже жили в Ирте. Они хотели, чтобы я жила с ними и работала здесь, в колхозе. Отец встретился с председателем колхоза Семеном Арсентьевичем Архиповским и предложил мою кандидатуру на должность агронома. Архиповский сказал:

 -- Пусть приезжает, будет работать!

В то время существовал такой закон для выпускников вузов и техникумов: надо было отработать три года по направлению, и только после этого мог сменить место работы. Но можно было сделать это и досрочно, только с согласия областного Управления сельского хозяйства. Мои родители обратились туда с просьбой дать перевод мне в Ленский район в колхоз «Родина», так как сами являлись пенсионерами и нуждались в помощи. Ответ из области пришел положительный, я даже не рассчиталась в совхозе и уехала домой.

Приехала в Ирту. Хозяйство было не столько большое, сколько разбросанное и разделенное рекой Вычегдой и Харловским полоем. Раньше на территории Иртовского сельского совета существовало семь колхозов, объединились они в 1960 году.

Помню, пришла в контору. Семен Арсентьевич посмотрел мой диплом и говорит:

 -- Хорошо, приступай к работе.

Он был человек душевный, хороший, но очень строгий, дисциплина в хозяйстве была хорошая. Был сам из числа 25-тысячников, которых промышленные предприятия направляли работать в сельское хозяйство. Люди уважали его за порядок и дисциплину.

С первых дней работы я чувствовала себя не совсем уверено: в техникуме практики давали мало. Помню два случая. Приехала к нам в колхоз главный агроном районного управления сельского хозяйства Вера Алексеевна Лобова. А в то время складских помещений для хранения семян не было, из-под комбайна зерно рассыпалось в свободные сараи, избы, а потом зерно лопатили -- сушили. За помещениями с зерном были закреплены от колхоза ответственные, которые и лопатили зерно.

В Ирте в сарае было засыпано три тонны ячменя, а ответственный человек в это время заболел. В такое горячее время мне самой перелопатить зерно не было возможности, а бригадиры комплексных бригад не очень-то занимались растениеводством, кладовщик был человеком ненадежным. Ячмень согрелся и стал пахнуть затхлым. Лобова меня так отругала:

 -- И это начинающий агроном...

Мне после этого разговора ночь не спалось, на всю жизнь запомнилось.

А второй случай произошел дня через три после того, как только я приступила к работе. Звонит по телефону председатель райисполкома Анатолий Иванович Клочихин и спрашивает:

 -- Сколько у вас осталось площадей убирать?

А я отвечаю ему:

 -- Не знаю.

Он на меня заругался:

 -- Как это вы не знаете, что вы за агроном?

После этого случая у меня данные по уборке урожая были на каждый день.

В шестидесятые годы картофеля в колхозе сажали во всех бригадах на площади 75 гектаров, а как его убирать? Привлекались на уборку студенты Архангельска, воинские части, рабочие Коряжмы и Котласа, наши школьники. При такой разбросанности хозяйства много приходилось ходить пешком, позже средством передвижения стала служить лошадь, которую я первое время сильно побаивалась.

Машинно-тракторный парк в те годы был небольшой, примерно тринадцать единиц. Позднее, когда у колхоза стали появляться деньги, стали покупать технику.

С Архиповским работала я недолго, он поступил учиться в партийную школу и уехал. Председателем стал Брагин, но его вскоре сняли с работы, а на должность председателя колхоза к нам после окончания высшей партийной школы пришел Василий Иванович Шалев.

Это был замечательный председатель, он находил нужное слово для каждого, независимо от того, каков был его собеседник. С ним можно было поговорить обо всем, посоветоваться. Василий Иванович знал каждого колхозника по имени-отчеству, знал, как живет каждая колхозная семья, в чем нуждается. Он и потом, после избрания его первым секретарем райкома партии, не забывал своих колхозников, часто приезжал, давал советы своему преемнику. В районе его люди тоже ценили.

Урожайность сельскохозяйственных культур зависит в основном от качественных семян. Семеноводством же в районе почти не занимались, и в колхозе сеяли ячмень несортовой, нерайонированный, потому в северных районах он не всегда вызревал. Приходилось почти ежегодно закупать семена для посева.

Я решила поставить на правлении колхоза вопрос о развитии семеноводства. Члены правления меня поддержали, выделив деньги на закупку сортовых семян. Направила заявку на семена в Котласскую опытную базу и колхозу выделили три тонны районированного ячменя сорта «Винер» первой репродукции. После размножения этими семенами колхоз сеял до тех пор, пока не поступили районированные семена. Впоследствии с семенами мы жили очень хорошо, на два года имели запас семян и примерно около ста тонн продавали хозяйствам района.

Параллельно с семеноводством решался вопрос с сушильным хозяйством. В это время в передовых хозяйствах уже использовались напольные сушилки, при использовании их была стопроцентная гарантия получать первосортные семена по всхожести. Я съездила в совхоз «Песчанный» Котласского района, изучив опыт котлашан, принялись строить в своем колхозе напольную сушилку. Механизаторам она очень понравилась.

Семян многолетних трав тогда тоже не было, собирали их где могли: часть - с опытной станции, а еще читала материалы по семеноводству в газете «Правда Севера», если кто выступал на областных совещаниях по семенам, обращалась к ним. Ездила за семенами и в Коми. Так по крупицам было налажено семеноводство многолетних трав.

В начале шестидесятых годов в колхозе сеяли кукурузу, было даже специальное постановление Центрального комитета партии по ней. Каждому хозяйству определяли свои планы по посеву, в нашем колхозе под нее отводилось по пятнадцать-двадцать гектаров. Обязывали заниматься нас не только кукурузой, но и сахарной свеклой. С ней мы порядком намучались. Семена получили в семенной станции, в районе собрали семинар, разъяснили агротехнику выращивания. Овощных сеялок в колхозе не было, сеяли зерновыми, перекрывая семенные катушки заслонками через каждые шестьдесят сантиметров. А когда появились всходы, надо было проводить букетировку, то есть в рядке на расстоянии тридцать пять сантиметров друг от друга нужно было оставлять только одно растение. Для этого поперек рядков культиватором вырезали лишние ростки, а затем вручную подправляли оставшиеся.

На эти работы было поднято все трудоспособное население, но все равно ничего хорошего не получилось, урожай получили очень низкий. Видимо, для этой культуры на Севере не хватает тепла. Я дома на своем приусадебном участке растила сахарную свеклу через рассаду, результат получился тот же: корнеплоды вырастали мелкими.

А вот кукуруза на Севере растет. Помню, когда еще в школе училась, мы ее растили на пришкольном участке. Она давала и початки. На колхозных полях тоже давала початки, только первые заморозки в начале августа уничтожали весь урожай.

Сейчас многим кажется удивительным то, что весной, когда начинали вносить минеральные удобрения и на поле можно было выехать только по приморозу, люди работали с четырех-пяти часов утра. Механизаторы знали, что за это время можно заработать намного больше и никогда не говорили, что рабочий день должен начинаться с восьми часов утра.

Специалисты часто посещали школу, рассказывали о колхозе, о своей специальности. В дни летних каникул школьники выращивали овощи, турнепс, помогали подготовить к новому урожаю зернохранилища и картофелехранилища. Летом из школьников создавалась бригада, учет труда в ней вел школьный бригадир, который работал под моим руководством. Для того, чтобы как-то поддержать ребят, поднять их дух, я брала полмешка подсолнечных семечек и шла на поле. Кончили работу -- всем по две-три горсти насыпала, и все были очень довольны.

В школе проходили встречи с передовиками производства, ветеранами труда, участниками Великой Отечественной войны, устраивались совместные чаепития. О пожилых колхозниках была особая забота, особенно о тех, кто еще помогал по мере сил колхозу в переборке картошки, на сенокосе. Их в первую очередь обеспечивали дровами, выписывали им маленьких поросят, помогали на вспашке огородов. Нынче об этом совсем забыли, приходится порой чуть ли не на коленях стоять перед механизаторами, упрашивать, чтобы вспахал огород.

В конце года по завершению всех сельскохозяйственных работ в колхозе отмечали праздник День работника сельского хозяйства. Отмечали его по бригадам, так как в это время Вычегда еще не встала и людей из заречных бригад в Ирту ни на чем не привезешь. В этот день награждали тружеников за хорошую работу. Подарки были тогда, правда, недорогие, в пределах десяти-пятнадцати рублей, а награждали около ста человек. Покупали подарки для каждого: рубашки, материал на платье, свитера, блузки, посуду, самовары электрические. Помню, как председателю колхоза Авнигину купили шарф и перчатки, это был сюрприз для него, он был очень доволен.

За все время работы в колхозе я работала с семью председателями: С. А. Архиповским, Н. В. Брагиным, В. И. Шалевым, Б. Н. Авнигиным, Н. П. Наседкиным, А. А. Рыбиным и М. В. Петяниным. Вот их сколько было, целый букет. Если говорить о лучших, то я бы назвала Архиповского, Шалева и Авнигина. Они хорошо знали производство и очень заботились о людях, если кому-то плохо -- значит, надо помочь. Особенно они заботились о пожилых людях.

При Авнигине начали заниматься строительством. При нем был построен откормочный животноводческий комплекс на две тысячи голов скота. Строили жилье. Сначала покупали дома в отдаленных деревнях и перевозили их на центральную усадьбу, а потом начали строить двухквартирные дома. Первыми новые квартиры в них получили передовики производства.

Не стремились эти три председателя первыми улучшать свои жилищные условия. Председательский дом был построен при Семене Арсентьевиче Архиповском, это был простой деревенский дом с большой поветью. При смене председателя дом переходил от одной семьи к другой. А вот остальные больше заботились о своем кармане, о своей семье, о своем благополучии. Последний председатель за время работы в колхозе сменил не одну квартиру, последнюю строил лично для себя благоустроенную.

После моего ухода с должности агронома отрасль растениеводства в колхозе была загублена. Урожайность зерновых с пятнадцати центнеров на круг, а на отдельных полях до сорока, скатилась до пяти. Картофеля и совсем стали собирать почти сколько посадили.

Процветает в селе воровство. Раньше если для своей коровы накосишь сена где-то в кустах, то до первого сентября не имели права вывезти его домой. Зерно лежало в избах, которые никто не запирал, и ничего не пропадало. Единственное, что случалось в животноводстве: с молока снимут сливки. Такое позволяли делать себе сторожа из числа высланных из Ленинграда.

А сейчас смотришь: у кого техника, тот и тащит что может. Колхозная техника у механизаторов стоит к домов, в любое время едут куда хотят по своей надобности. А говорят, что топлива не хватает.

Больно на все это смотреть.

На снимке: букетик цветов агроному перед началом посевной весной 1964 года.
Фото из семейного альбома З. Монаковой.