«Тогда Яренск был другим...»

(Из воспоминаний)

А. ТОРЛОПОВА (Орлова),
Е. ХУДЯКОВА (Орлова).

Краеведческий альманах
«Еренский Городок»
Вып.1, Яренск, 1999.
С.32.

А. Торлопова: Библиотека по тому-то времени шикарная была: три комнаты, книжки хорошие были. О, Варвара Порфирьевна строгая была. Книжку возьмешь, так уж чтоб ни капельки на нее не попало. Придешь сдавать книжки, а Варвара Порфирьевна: «Ну, прочитала? Давай расскажи, чего прочитала». Она уж всегда спросит о том, что прочитала. Если не расскажешь -- она тебе в этот раз книжки не даст.

Я помню, в первый раз она мне давала книжку «Сказки кота ученого». Потом, когда я постарше стала, в четвертом классе училась, она мне давала «Задушевное слово» и «3олотое детство». «Золотое детство» -- это наподобие журнала «Пионер».

А потом пришел приказ, чтобы все книжки сжечь. Эта волна по уничтожению книг была в 1924-м или 25-м году, где-то сразу после смерти Ленина. Уничтожали, чтобы все их заменить новыми, современными, а современных мало было. Я пришла в библиотеку, а библиотекарь, уже была не Лощанова, а Надежда Васильевна Кочнева, говорит: «Шурочка, не надо, не носи книжку, оставь себе на память».

-- А у вас дома были книги?

А. Торлопова: Были, и Пушкин, и Лермонтов, и Мельников-Печерский.

Е. Худякова: Были журналы, были и приложения к журналам. Я в шестом классе училась, читала, как тогда говорили, запрещенную «В лесах и на горах» Мельникова-Печерского. Да и то украдкой читала, чтобы мама не знала...

А. Торлопова: У многих в городе были свои библиотеки, у Селениновых, у Леушевых.

Е. Худякова: Ссыльные здесь раньше жили, у них много было книг. У нас прадед тоже был ссыльный, Николай Михайлович Орлов, он был в 1829 или в 1830 году выслан сюда, вскоре после восстания декабристов. Кем он был, мы не знаем. Тут ему сразу дали землю.

А. Торлопова: Он дом выстроил на Первой улице. В нем сами жили внизу, а верхний этаж был отдан под полицию. Даже есть фото в музее: политссыльные стоят перед нашим домом. До 1909 года была здесь полиция.

Наш отец построил дом на третьей улице, одноэтажный, в последние годы в том доме размещался детский дом. В том доме я родилась, в 1909 году.

В Яренске стала гимназия, дом попросили у отца под общежитие. Он говорит: если освободите дом деда, мы перейдем туда. И освободили, полиция была переведена в дом Елсукова, он стоял рядом с отцовским, двухэтажный, потом в нем тоже детский дом размещался.

Тогда Яренск совсем не так выглядел. На месте Дома Советов раньше дом Соболевых стоял и их лавка в нем. Через дорогу, где еще недавно было ателье, стоял дом Лемзакова.

До 1918 года были в городе и лавки, и купцы. Но отец у нас был такой строгий, не смели и за калитку выйти без спросу. Помню, я однажды пошла к девочке, а она жила рядом с церковью. Пошла, и заблудилась. А мне было тогда семь лет. У меня спрашивают; ты чего плачешь, девочка? Так это ж Шурочка Орлова, -- узнали меня и домой отвели. Отец меня в угол за это поставил.

Когда в Яренск приезжал Великий князь Сергей Александрович (2 июня 1898 года по ст. стилю. -- Ред.), на месте нынешнего автовокзала был выстроен домик. Он при нас еще стоял, была беседка красивая, там Великого князя, говорили, чаем угощали.

Я в школу пошла в 1913 году, это был первый год, когда вместе стали обучаться мальчики и девочки. Закон божий нам уже не преподавали. До нас у девочек из прогимназии форма школьная была: платье, черный передник и большая пелерина. Мы-то уже не застали этой формы.

Всесвятскую церковь помню действующей, ее закрыли после того, как собор сломали, это был 1935 или 1936 год. Кладовые там были хорошие, брат работал там, керосин хранили в кладовых. Старые возмущались, когда ломали собор. Его долго ломали. Березы выросли сами на месте алтаря, никто не садил, сами выросли. А парк засадили позже, уже после войны. В войну тут еще садили картошку, садили ее и вдоль улиц.