К вопросу об инфраструктуре рынка Нижней Вычегды
в XVII -- первой половине XVIII вв.
А. И. Комиссаренко
[материалы IV конференции
«Материальная и духовная культура населения
Европейского Севера России в XIX--XX вв.»
Яренск, 18--19.09.2003]
Инфраструктура рынка как экономического явления включает в себя в качестве составных элементов, обеспечивающих его нормальное функционирование, производство, пути сообщения, административно-управленческие структуры (губернские, провинциальные и уездные учреждения и должностные лица, таможни). Интенсивность рыночных связей в России в XVII -- первой половине XVIII вв. опиралась на углублявшуюся общественную дифференциацию труда и географическую специфику регионов.
Река Вычегда в период укрепления единого Русского государства в XV--XVII вв. и развития в нем товарно-рыночных отношений приобрела важное значение судоходного пути в восточной части европейского Севера страны. По ее главным притокам -- Северной Кельтме, Сысоле слева и Вишере и Выми справа, как и по ее руслу, располагались волости, тесно связанные с Яренском, Устюгом Великим, Усть-Сысольском, Соль-Вычегодском, Архангельском. Через сеть пристаней и волоков население вычегодских волостей установило тесные контакты с территориями Прикамья, Приуралья, Вятки, Подвинья, Посухонья, Верхней и Средней Волги.
Яренск и Яренский уезд имели тесный экономический контакт с многими вышеуказанными регионами. Втягивание горожан и крестьян уезда в сферу рынка и в процесс распада натуральной хозяйственной системы превратилось в постоянно действующий фактор экономической и социальной жизни. Параллельно с этим укреплялась социальная принадлежность населения, в том числе и из-за внедрения административных и вотчинных структур. Так, если в начале XVII в., как установил П. А. Колесников, 95% жителей Яренского уезда составляло черносошное крестьянство, остальные 5% -- монастырские и церковные крестьяне, а в Сольвычегодском уезде эти показатели были представлены соответственно 81% и 13% (остальные 6% падали на частновладельческих крестьян), то через сто лет -- в 20-ые гг. XVIII в. -- первая общегосударственная ревизия в Устюжском, Сольвычегодском и Яренском уездах зафиксировала более 75 тысяч душ м.п. черносошных (92,4%) и 6 214 душ м.п. монастырских и церковных (7,6%) [1]. Источники отмечают при этом рост дворности поселений. По данным Н. П. Воскобойниковой, в начале XVII в. в Яренском уезде числилось около 33% однодворных деревень, а уже в 1678 г. их осталось только 19%. Внутренняя колонизация, сопровождавшаяся сельскохозяйственным освоением, выражалась в резком нарастании плотности заселения. Она хорошо видна из статистики поселений. В 1678 г., например, в Яренском уезде насчитывалось 582 деревни, 29 починков и займищ, 53 погоста. К концу XVIII в. число селений увеличилось еще на 100, а размеры освоенной пашни -- с 5 194,5 десятин в 20-е гг. XVII в. выросли к первой четверти XVIII в. более чем на треть [2]. К концу этого столетия из нижневычегодских волостей наибольшей людностью отличались Подгородная (2 тысяч чел.), Шежамская (1,9 тысяч чел.), Оквадская (3,3 тысяч чел.), Шеномская (7 тысяч чел.) и др. В то же самое время имелись и малые волости -- Цылибская (0,4 тысячи чел.), Пысская (0,4 тысячи чел.), Наволоцкая (0,4 тысячи чел.), Туглимская (0,3 тысячи чел.) [3].
Выгодное географическое расположение этих территорий среди разветвленной речной сети обеспечивало транспортный доступ к районам по рекам Северной Двине -- на севере и северо-западе и Вятке -- на юге. Данный фактор как элемент инфраструктуры рынка был отмечен еще учеными XIX и начала XX вв. -- А. А. Спициным [4] и А. А. Кизеветтером [5].
Важную роль в функционировании рыночных связей играли таможни и таможенные караулы. Делопроизводство таможенных органов -- ценный источник по истории торговой деятельности купцов, горожан и крестьян. Таможенные власти, взимая пошлины, отмечали число продавцов и покупателей и их местожительство, ассортимент товаров и их количество, цену и величину сбора. Уездные торжки привлекали внимание городских купцов и перекупщиков. Многие из них имели в селах специальные торговые «шалаши». 19 декабря 1760 г. Сенат разослал в губернии и провинции указ о присылке сведений «...к сочинению географического описания». Их надлежало собирать по определенной программе, состоящей из 11 пунктов; затребованные данные направлялись в Шляхетский кадетский корпус. Поступившие в корпус в течение 1761--1763 гг. сведения касались описания рек и речных судоходных путей, сроков торговли на волостных торжках, которые установились с середины XVII -- первой четверти XVIII вв. Так, во многих анкетах отмечалось, что хлеб на продажу поступал в города, главным образом, в зимнее время, «когда бывает крестьянству скудость и недостаток в платеже государственных податей и то в самом малом числе -- осьмина, по 2 и по 3 четверти, а более 3 четвертей никогда не возится» [6]. Летнюю торговлю чрезвычайно стесняло отсутствие хороших дорог и трактов. Сообщение через обширные болотистые леса даже на несколько десятков верст было делом трудным; движение водой по мелким рекам из-за частых мелей тоже часто оказывалось невозможным. Даже на реках Вятке, Вычегде и их притоках «от летней пересухи препятствие бывает на переборах» [7].
Правительство в первой трети XVIII в. стремилось собрать информацию не только о состоянии торговых путей, но и их возможностях для доставки строительной и корабельной древесины. Еще в 1726-1730 гг. по требованию Верховного Тайного совета местная администрация представила описания корабельных лесов в бассейнах Вычегды, Вятки, Камы [8]. К 60-ым гг. XVIII в. эти лесные запасы уже изрядно истощились, что видно из указа Коллегии экономии от 24 июля 1768 г.: «...некоторые ради трех мочальников ценою копеек на 6 губят величайшее липовое дерево, и оное, поваля и подавя молодого лесу да ободрав кору, потом гнить бросают...» [9].
Особое значение в поставках хлеба с юга -- с территории Вятки в Нижневычегодский регион имела Ношульская пристань. Сохранившиеся книги пропуска припасов через Летский таможенный караул к Ношульской пристани зарегистрировали массовый вывоз хлеба и других сельскохозяйственных продуктов и изделий ремесла и промышленности (только за один 1741 г. в них имеется 38 тетрадей). В 1746 г. по этому пути в зимнее время проследовали 1295 транспортов, нанятых купцами -- хлеботорговцами, в них было задействовано 7670 подвод и саней, а оплата крестьян-извозчиков составила 3463 рубля 89 копеек., в 1747 г. соответственно 1384 транспортов (8500 подвод и саней) с оплатой крестьян -- извозчиков в 3377 рублей 93 копейки, в 1749 г. -- 1898 транспортов (11269 подвод и саней) и 5076 рублей 4 копейки [10]. Этот торговый путь так описывал в середине XIX в. автор «Военно-статистического обозрения Вятской губернии» поручик Коведяев: «...Ношульская дорога идет от города Вятки через село Лекомское и деревню Березовку на расстоянии 131 версты к Ношульской пристани, где находится главный склад товаров, отправляемых к городу Архангельску и за границу. Важность ее можно оценить тем, что от более или менее хорошего состоянии ее зависит упадок и возвышение торговли ...купцов» [11]. Болота, разливы рек делали тракт временами непроходимым летом, зато зимой сотни караванов с товарами тянулись на север через утопавшие в снегах леса.
Как показали А. Ц. Мерзон и Ю. А. Тихонов, город Яренск, стоявший на стыке рек Кижмолы, Кишеры и Яренги, относящихся к бассейну нижней Вычегды, выводящей суда в северодвинский регион, и рек вятского бассейна, в XVII -- первой половине XVIII вв. стал перевалочным пунктом для потоков хлебных припасов с юга, пушнины с восточных районов (включая рынки Западной Сибири) [12]. Через Яренск и его уезд шли грузы, отправлявшиеся из поморских центров в Верхотурье гужевым способом. Вычегодский регион, принимая большие потоки сибирской пушнины, приобрел значение транзитной территории, поскольку существенная доля сибирской пушнины следовала из Мангазеи, минуя поморские города. Пушные рынки Яренска, Туглима, Ижемской слободки, Устюга Великого и Сольвычегодска обеспечивали меховой товарооборот на Европейском Севере и поставляли «мягкую рухлядь» в центр России -- Москву, на Свенскую, Макарьевскую ярмарки и другие пункты [13].
Укажем и еще одну грань инфраструктуры нижневычегодского рынка -- роль кузнечного промысла в товарообороте металлоизделий. С XVII в. местные -- яренские, сольвычегодские кузнецы обрабатывали закупавшееся на рынке Устюга Великого кричное железо (поставки через Красноборскую ярмарку). С конца первой четверти XVIII в. в изучаемый регион стало поступать железо и медь с казенных и частных заводов Урала и Вятки (Верхисетского, Невьянского, Анцубского, Шурминского, Коринского и др.). Так, основанный хлыновским купцом Г. М. Вяземским на реке Кирсе чугунолитейный и молотовой завод (Кирсинский) имел одну доменную печь и пять молотов и выпускал в год 23 тысячи пудов чугуна. Используя выгоды своего географического положения, завод смог к середине XVIII в. вытеснить с вятского и нижневычегодского рынков уральское железо, направляемое к тому же по преимуществу за рубеж [14]. Медеплавильные заводы (Анцубский, Шурминский, Коринский), построенные хлыновскими купцами Прозоровским и Дряхловым и комиссаром Берг-коллегии Н. Тряпицыным, поддерживали устойчивую торговлю медным полуфабрикатом на вышеуказанных рынках [15].
Местное производство холста -- «хряша» и сермяжного сукна, а также поставки этих изделий с территории Вятской провинции составляли важный элемент инфраструктуры нижневычегодской торговли, которая играла роль передаточного звена по доставке этих товаров к Архангельскому порту [16].
Все вышеизложенное позволяет показать разнообразный спектр факторов, из которых складывалась и развивалась инфраструктура товарных отношений в нижневычегодском регионе, обеспечивавшая бесперебойное и расширявшееся в течение XVII-XVIII вв. действие рынка сельскохозяйственных и промышленных изделий на европейском Севере России.
1. Колесников П.А. Северная деревня в XV -- первой половине XIX века. Вологда, 1976. С. 41-44.
2. Воскобойникова Н. П. К истории поселений Яренского у. в конце XVI -- начале XVIII в. // Материалы по аграрной истории Европейского Севера СССР. Вологда, 1970. Вып. 3. С. 367-413.
3. Камкин А.В. Этносоциальный и пространственный образ Вычегодского края в XVII--XVIII веках. // Крестьянство Вычегодского края в XVII - XX веках. Яренск, 1999. С. 20.
4. Спицын А.А. Земля н люди на Вятке в XVII веке. Вятка, 1886.
5. Кизеветтер А.А. Делопроизводство русских внутренних таможен как исторический источник. // Сб. статей, посвященных В. О. Ключевскому. М., 1909.
6. Российский государственный архив древних актов (далее -- РГАДА). Ф. Вятской провинциальной канцелярии. N 425. Оп. 2. Д. 262. Л. 7 об.
7. Тем же. Л. 104.
8. РГАДА. Государственный архив Российской империи. Разряд XVI. Оп. 1. Д. 65, Л. 6-9 об., 98, 147-161.
9. Там же. Ф. Экономических казначеев и экономических правлений. N 1090. 0п. 1. Д. 1371. Л. 102--103.
10. Там же. Ф. Хлыновской таможни. N 834. Оп. 1. Д. 344. Л. 1--26. Д. 329. Л. 1--374.
11. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. Военно-ученого архива. Оп. 1. Д. 18687, 18688. Ч. 1--2.
12. Мерзон А.Ц., Тихонов Ю.А. Рынок Устюга Великого. М., 1961. С. 57--93.
13. Устюгов Н.В. Ремесло и мелкое товарное производство в Русском государстве XVII в. // Исторические записки. Т. 34. С. 192.
14. Эммаусский А.В. Исторический очерк Вятского края. Киров, 1956. С. 39--40.
15. Столетие Вятской губернии. Т. I. Вятка. 1880. С. 222--225.
16. РГАДА. Ф. Хлыновской таможни. N 834. Оп. 1. Д. 234. Л. 1--36 об.