Трансформация менталитета как фактор стратегии выживания спецпереселенцев в 1930--50-е гг.

(на материалах Коми АССР)

Н. М. Игнатова

[материалы IV конференции
«Материальная и духовная культура населения
Европейского Севера России в XIX--XX вв.»
Яренск, 18--19.09.2003]

Коми край в ХХ веке активно использовался как регион ссылки. В 1930--50-е гг. в СССР в рамках репрессивной политики государства производились массовые насильственные перемещения различных групп населения с мест постоянного проживания в отдаленные районы страны, то есть происходил процесс спецпереселения. Начало насильственных переселений было связано с государственной политикой коллективизации сельского хозяйства. В дальнейшем к высылке на спецпоселения определялись и другие категории репрессированных. В целом в Коми АССР в 1930-50-е гг. было переселено более 100 тыс. человек спецпереселенцев различных категорий: раскулаченные русские и других национальностей крестьяне; поляки и евреи; немцы; члены семей ОУНовцев (от «организации украинских националистов»); молдаване и литовцы; «власовцы» и др. [1].

Спецпереселенцы, высланные в республику в подавляющем большинстве до ссылки были крестьянами, в связи с этим целесообразно будет рассмотреть изменения менталитета (чувства, настроения, мнения и др., определяющие поведение и поступки) спецпереселенцев, как бывших крестьян. На наш взгляд, одним из факторов стратегии выживания в экстремальных условиях спецпоселений можно считать трансформацию менталитета спецпереселенцев [2].

Самосознание крестьянства включало в себя несколько основных идей (мнений), что непосредственным образом отражалось на их поведении. В частности, крестьянское восприятие власти базировалось на традиционно позитивном отношении к центральной власти и критическом -- к местной. Наблюдая несправедливое отношение к себе местных властей, крестьяне возлагали свои надежды на центральную власть, наделяли ее желаемыми качествами, что выражалось в различных жалобах и заявлениях, которые подавались в центральные органы власти. Спецпереселенцы (выселенные крестьяне) также посылали множество запросов в центральные органы власти. Они были уверены в том, что произошла ошибка по вине местных властей. Спецпереселенцы понимали, что власти по отношению к ним совершили акт несправедливости, однако далеко не все считали, что причины несправедливости лежат в особенностях советского строя. Многие полагали, что в отношении них допущена случайная ошибка.

Если идея справедливости верховной власти была характерна для крестьян до высылки и сохранилась в сознании спецпереселенцев, то явным фактором трансформации менталитета крестьян можно считать доносительство на фоне круговой поруки, неизменно присутствующей в крестьянской общине. Доносительство было распространено и насаждалось во всех сферах и слоях общества в рассматриваемый период, но в спецпоселках существовала разветвленная и отлаженная система доносительства. Агенты и осведомители занимались прежде всего сбором информации о настроениях спецпереселенцев, поведении, связях, «побеговых намерениях» [3]. Доносительство поощрялось. Достаточно отметить, что доносчики в дальнейшем восстанавливались в избирательных правах в первую очередь.

В условиях ссылки крестьяне лишились главной черты, они уже не были «мелкими сельскохозяйственными производителями, которые используя простой инвентарь и труд членов своей семьи, работают -- прямо или косвенно -- на удовлетворение своих собственных потребительских нужд...» [4]. Крестьяне насильно были переведены в другой социальный класс -- рабочие, вследствие чего деформировались идея и форма традиционной взаимопомощи, существовавшей в крестьянской общине как протест против внешнего насилия со стороны носителей власти. С одной стороны, существовала взаимопомощь между спецпереселенцами и местными крестьянами. В отчетах контрольных органов неоднократно отмечалось, что местное население занимается «укрывательством» спецпереселенцев, указывает лучший путь побега, предоставляет приют и т.д. С другой стороны, нельзя говорить о сохранении традиционной взаимопомощи крестьян внутри спецпоселков. Интересы спецпереселенцев перешли от общинных к семейным. Выживание семьи стало основной идеей, определяющей все поведение спецпереселенцев.

Несмотря на то, что целью крестьян в условиях спецпоселений было выжить, сохранить себя физически, нельзя утверждать, что мотивом протеста в рамках поведенческих норм были только «типичные тенденции» [5], то есть во многом неосознанное, традиционное поведение. Некоторые спецпереселенцы осознанно шли на ненормативное, нетипичное поведение ради сохранения своей духовности, осознавая при этом, что данные действия могут привести к физическому уничтожению. К таким действиям можно отнести отправление религиозных обрядов, а также различные высказывания, явно антисоветской направленности.

В условиях спецпоселений проявлялись и другие нехарактерные для крестьянства тенденции, которые можно рассматривать как факторы стратегии выживания, например, стремление сделать карьеру. В спецпоселках в условиях несвободы и ограничения гражданских прав спецпереселенцы достаточно быстро после высылки стали занимать ответственные должности. Административно-хозяйственный аппарат спецпоселков включал большое количество спецпереселенцев. Чаще всего завхозами, председателями спецпереселенческих колхозов, бухгалтерами, мастерами на лесоучастках и т.д. становились те, кто имел наибольшие ограничения и наименьшие шансы получить быстрое освобождение. Как правило, это были насильственно переселенные лица немецкой национальности (граждане СССР).

Например, среди 13 кандидатур по Усть-Куломскому леспромхозу, выдвинутых в мае 1936 г. на областной слет тысячников по лесозаготовке, было два спецпереселенца немецкой национальности из спецпоселка Вежаю: Шоль В.И. и Фриккель Д.Д. Оба работали бригадирами. Они лично и их бригады выполняли дневную норму от 150 до 200% и неоднократно были премированы [6]. В 1941 г. Фриккель Д.Д. уже занимал должность председателя спецпереселенческого колхоза Вежаю [7]. В январе 1943 г. в ходе проверки по Локчимскому ЛПХ-зу было установлено, что 66 человек, то есть 30% управленческого аппарата -- «высланные немцы», в том числе главный бухгалтер Майнерт Н.А., бухгалтера Гетман П.Ф., Шиллинг А.И., ветврач -- Вильямс Г.Г. [8].

Данное явление можно считать высшей степенью приспособленчества к ситуации, так как традиционно для деревни не было характерно, чтобы крестьяне стремились занять какую-либо должность. Обычная жизнь крестьянина концентрировалась вокруг своего хозяйства. В спецпоселках ситуация в корне изменилась, личное хозяйство отсутствовало, двора и общины не существовало, поэтому хозяйственный потенциал спецпереселенцев в определенной степени реализовывался в общих рамках всего спецпоселка. Объяснить это также можно тем, что люди, приговоренные к «вечному поселению», старались как можно быстрее восстановить утерянный в ходе репрессий свой социальный статус на месте высылки, не дожидаясь возможности получить освобождение. Кроме того, карьерному росту способствовал ударный труд, а выживали в спецпоселках, как правило, те, кто был способен ударно трудиться, так как от этого зависели зарплата и норма выдачи продуктов.

В итоге следует сказать, что на спецпоселениях одни особенности крестьянского менталитета сохранились, и даже обострились, а другие были утеряны или размыты. Трансформацию менталитета крестьян можно было наблюдать в 1930-е гг., как в условиях свободного проживания, так и на спецпоселениях. Особенно остро это проявилось в условиях спецпоселений, так как крестьяне были насильно переведены в категорию пролетариата, что разрушило весь их привычный уклад жизни. В целом изменение ментальности спецпереселенцев было подчинена одной цели -- выжить, как физически, так и духовно.

1. Игнатова Н.М. Спецпереселенцы в 30--50-е годы ХХ века (на материалах Коми АССР). Автореферат на соиск. ... степени кандидата ист. наук. Сыктывкар. 2001. С. 14, 15.

2. Концепция стратегии выживания в рамках этики моральной экономики была разработана исследователями массового сознания крестьян. Скотт Дж. Моральная экономика крестьянства как этика выживания // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М. 1992. С. 202.

3. Славко Т.И. Раскулачивание // ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. Франкфурт/Москва. 1999. С. 140.

4. Теодор Шанин. Понятие крестьянства // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М. 1999. С. 11.

5. Теодор Шанин. Указ. соч. С. 13.

6. КРГАОПДФ (Коми республиканский архив общественно-политических движений и формирований ). Ф. 1. Оп. 3. Д. 216. Л. 15.

7. КРГАОПДФ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 779. Л. 112--117.

8. КРГАОПДФ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 1027. Л. 6.